Девятнадцатилетняя девушка, По Спэрроу, находилась примерно в десяти рядах от сцены. Позднее она вспоминала:

«Затем он изменился, подвергся преобразованиям так быстро, что меня тут же отбросило назад. Он улыбался, произносил высокопарные слова, которые я не могла разобрать за царившим гвалтом. Но это было неважно, потому что Джими был мертв, а его место занял Король Ящериц. Я помню, как шок накатывал волнами, быстро заполняя меня, не позволяя отвести взгляд. Концерт закончился и стерся из памяти. Я не помню, как вернулась домой».

Роман "КвазаРазмерность. Книга первая" вошёл в пятерку финалистов конкурса романов серии ЛитРПГ, проводимого совместно издательством ЭКСМО и порталом фантастики Фан-бук.

Очень далекое будущее. Двухуровневое восприятие реальности, где жизнь разделена на мир Материи и мир Энергии. Молодой создатель революционной игровой площадки оказывается в центре заговора конкурентов, желающих прибрать к рукам его проект. Подставив отца главного героя, конкуренты требуют вернуть огромный фиктивный долг, погасить который можно лишь продав перспективную игровую площадку, но вместо этого главный герой, его брат и девушка, втянутая волею судьбы в неприятности, решают принять участие в игровых порталах конкурирующих фирм, чтобы, «сорвав банк», рассчитаться с кредиторами.

«Они жили еще до людей – дикие и кровожадные. Они убивали друг друга ради пищи. Но потом появились люди. Люди стали их пищей. Они – богами людей. Но когда людей стало много, им пришлось прятаться и скрываться, искать себе рабов, чтобы люди продолжали добывать им пищу, а они взамен дарили своим рабам бессмертие. Но бессмертие утомляет и сводит с ума. Бессмертие приносит одиночество. К тому же рано или поздно слуги начинают меняться, походить на своих хозяев. Это дает им новые способности, но забирает остатки человечности. Им остается либо умирать, поднимаясь на крыши домов, встречая рассвет, либо собираться в группы и питаться людьми, как это делают их хозяева. Есть еще третий путь – найти себе замену. Но очень сложно объяснить обычному человеку, что ты хочешь обменять свое бессмертие и неуязвимость на пару лет жизни, как простой человек».

«Мне нравился Джим, - говорил позднее Макклур, давая интервью Фрэнку Лисиандро. – Мне нравился его ум. Его стиль, динамика. Он был неплохо интегрирован в человеческое общество как телесно, так и духовно. В нем можно было разглядеть поэта».

Макклюр: «Он боялся, что его стихи станут хвалить, потому что он рок-звезда, а серьезные люди не воспримут их. Поэтому я предложил ему, напечатать эти поэмы в частном порядке… Они тронули меня. Чудесная первая книга. Я не видел «The Lords». Я видел «The New Creatures»… книгу, которая была поэзией имажизма (имажисты выступали против искусственности и сентиментальности традиционной поэзии) с налетом елизаветинской драмы семнадцатого века и крупицей классической мифологии.

Ким перестала говорить, когда ей исполнилось шесть. Перестала потому что поняла – с ней что-то не так. Сначала мать и отец, затем приемные семьи… Что-то не так с ее голосом. Люди слушают ее, понимают, но затем… затем с ними что-то происходит. Что-то странное. Доктор Берг сказал, что все дело в ее голосе. Ким запомнила лишь, что он говорил что-то об ультразвуке. Остальное стерлось, осталось в прошлом. Как и сам доктор Берг, от которого она сбежала спустя три года после того, как начались эксперименты – жить в камере, говорить через специальное устройство. Ким видела людей в военной форме. Они смотрели на нее, как на оружие, не как на человека. Они обучали ее с помощью специальных видео курсов, кормили в пустой столовой и наблюдали двадцать четыре часа в сутки.

Они жили еще до людей – дикие и кровожадные. Они убивали друг друга ради пищи. Но потом появились люди. Люди стали их пищей. Они – богами людей. Но когда людей стало много, им пришлось прятаться и скрываться, искать себе рабов, чтобы люди продолжали добывать им пищу, а они взамен дарили своим рабам бессмертие. Но бессмертие утомляет и сводит с ума. Бессмертие приносит одиночество. К тому же рано или поздно слуги начинают меняться, походить на своих хозяев. Это дает им новые способности, но забирает остатки человечности. Им остается либо умирать, поднимаясь на крыши домов, встречая рассвет, либо собираться в группы и питаться людьми, как это делают их хозяева. Есть еще третий путь – найти себе замену. Но очень сложно объяснить обычному человеку, что ты хочешь обменять свое бессмертие и неуязвимость на пару лет жизни, как простой человек.

Все было чужим. Абсолютно все. Даже деньги, ради которых Стивен Джексон приехал в Данию… Ведущий инженер, Копенгаген, глава отдела – все какое-то смазанное, ненужное, как шлюха Инге, к которой посоветовал сходить коллега Уве Оулесс. Высокая, стройная с черными длинными волосами, шелковыми, прямыми. Глаза светлые, как небо. Кожа смуглая с искусственным загаром. И ни одного слова на английском.

Джексон проходит в спальню, пытаясь вспомнить, какие шутки об этом доме отпускал Оулесс – ничего. Только тьма. Далекий голос Инге. Или просто голос? Чужой голос. Голос где-то рядом. Много голосов. Забор из частокола. Ведьмы за забором. Ведьмы с картины, которую купила жена в гостиную. Ведьмы, которые смотрят на Джексона. Он чувствует запах еды, костра, навоза. Пытается двигаться, но не может. Пытается говорить, но язык не подчиняется ему. Где-то далеко снова слышится голос Инге. Голос реальности. Возвращаются запахи. Запахи реальности. Возвращаются чувства. Чувства реальности. Джексон поднимается с кровати, начинает одеваться. Инге улыбается ему, предлагает что-то еще. Джексон не понимает. Перед глазами все еще мелькают ведьмы за частоколом…

Письмо пришло внезапно, нежданно, словно крик из прошлого. Крик Люси Уотсон. Крик за мгновение до того, как взорвался двигатель яхты. Тим Харлин вздрогнул, знакомый почерк расплылся перед глазами. Он моргнул. Скопившиеся слезы скатились по щекам. После крушения, он потратил почти целый месяц и все сбережения, на поиски Люси, но так ничего и не добился, а тут… Харлин недоверчиво прочитал обратный адрес.

- Почему же сейчас? Почему через пол года? – пробормотал он, прикуривая сигарету.

Несколько минут он просто курил, стараясь успокоиться, затем взял письмо.

«Не ищи меня», - попросила его Люси с первых же строк. Харлин снова вздрогнул, закурил еще одну сигарету, дочитал письмо до конца, даже не дочитал, а просто пробежал по тексту глазами, стараясь уловить суть, налил себе выпить, собрал походную сумку, выбросил письмо в урну, оставив лишь обратный адрес, и вышел из дома.

Европейский тур Doors принес им большой триумф. Должен был принести, потому что европейские подростки ждали их. Лондонская музыкальная газета «Melody Marker» била в барабаны: «Берегись, Англия! Джим Моррисон идет, чтобы добраться до тебя… Как Джаггер и Stones Джим Моррисон производит впечатление рок-идола пятидесятых в узких кожаных штанах, но еще он поэт… Его поклонники знают, что это не шутка».

Многие фанаты Doors думают, что те финальные скандинавские концерты были последними настоящими шоу Doors, с бардовым певцом во все оружья, с вожделенным идолом, с орудием перемен воплоти, одетым в кожу и все еще напоминавшим романтического лорда и, если быть честным, хорошо игравшим эту роль. Скоро Джим начнет все менять, и будет ясно – Doors никогда не станут прежними.