Они проснулись на рассвете. Алый свет лился в незашторенные окна. Габу лежала поверх одеял. Глаза ее были закрыты, смуглая кожа выглядела неестественно гладкой, словно шелк, которого хочется касаться. Флавин смотрел на нее и думал, что это, возможно, самая красивая женщина из всех, кого он когда-либо знал. Вернее не красивая, а скорее желанная. Женщина, на которую хочется смотреть, которой хочется касаться, ласкать ее, чувствовать тепло ее кожи, смотреть ей в глаза. Снова и снова. Даже после бурной ночи. «Может быть, это из-за того, что она малани?» - подумал Флавин. Ему почему-то вспомнилась Джо – такая же молодая, как Габу, того же роста, но… «Это пройдет, - сказал себе Флавин. – Еще одна ночь, еще один день и она станет, как и все. Как и всегда».

- Уже утро, да? – тихо спросила Габу, не открывая глаз.

Флавин не ответил.

- Словно и не спали, - она посмотрела на него все еще туманными ото сна глазами. – Давно ты не спишь?

- Пару минут.

- Я думаю, ты врешь. Ночью я не позволила тебе смотреть на меня, а ты слишком настырный, чтобы принять отказ.

Дети выросли, муж ушел еще в молодости. Достойной замены, так и не показалось на горизонте. Правда иногда Элен Кэмпбел и думала, что тот или иной, мог остаться рядом, но думала об этом лишь последние годы, когда рядом в действительности уже никто был и не нужен. Только бы стоял ее маленький дом, да приходили изредка письма от детей и внуков.

Цветник. Увлечение пришло как-то внезапно. Сначала кто-то подарил на юбилей не то в шутку, не то по ошибке набор садовника, затем как-то на рынке довелось купить готовую для высадки гардению, пару роз, орхидею.

7 марта 1968 мистический заголовок промелькнул бегущей строкой в «United Press International» - американском новостном агентстве: «ДЖИМ МОРРИСОН УМЕР… ПОДРОБНОСТИ ПОЗЖЕ». «UPI» отреклось от истории на следующий день, но новость разлетелась по бесчисленным радиостанциям. Отвратительная «утка» тронула Джима Моррисона сильнее, чем он показывал. Как сообщают, Джим сказал своим друзьям: «Мне все равно. Я уже мертв». Его подруги говорили Джиму, что это предупреждение. Он лишь смеялся над ними, как и обычно.

Тур начался в марте 1968 на хоккейной площадке университета «Колгейт» штата Нью-Йорк.

На втором выступлении, во время долгого интро, Джима не было на сцене. Затем, когда группа дотащилась до его вступления, он перепрыгнул через барабанную установку и приземлился перед микрофоном, закричав по команде. Это был убийственный ход, приведя публику в экстаз. Чуть позже Джим изогнулся и дико заорал, словно его ударило током. Люди в зрительном зале закричали. Джим улыбнулся и продолжил выступление.

Обзоры тех шоу были, как и ожидалось, восторженными. «Doors поднимали со дна затонувшие континенты в голове каждого, - писал Гольдман в «Crawdaddy». – Когда он поет, мы вспоминаем вещи, случившиеся миллионы лет назад».

Четыре мира объединены подпространством. Разные расы, разные порядки, разные понимания науки и магии. Един лишь бог, но его отвергнутый сын хочет обмануть отца и создать свой собственный мир, собрав в нем представителей всех рас. Для этого ему нужен хитрый план, способный перехитрить бога, который посылает за предавшим его сыном бессмертного убийцу. Теперь все зависит от изворотливости героев и превратностей судьбы.

Пляски. Стук каблуков на помосте. Танцовщица! Беги из дома, из этой тьмы в светлый мир. Беги и не возвращайся. Даже не оглядывайся. Потому что тьма не забыла. Она ждёт тебя, твоего возвращения. Ждёт, чтобы проглотить. И прошлое смеётся, грохочет костями мертвецов. И нет родных, которые спасут. Мир детства утонул, танцовщица! Ты изменилась. Мир изменился. Остались только тени, да завыванья ветра, рыщущего по пустынным улицам…

Многое было поставлено на «Celebration of the Lizard» - таким было рабочее название третьего альбома Doors (в похожей на гроссбух записной книжке Джима, на обложке было написано название «American Nights»). Джим хотел, чтобы конверт пластинки был выполнен под псевдо-змеиную кожу, а название рельефно напечатано на золотой фольге. «Celebration» в действительности был набором поэм, накопленных за последние три года, сплетенных в неофициальную балладу об эпическом путешествии Короля Ящериц и его молодых спутников через безлюдную и монументальную пустыню. Классическая строфа «Lions in the street and roaming dog in heat» (Львы на улице и бродячие собаки во время течки) открывала то, что Джим называл «театральной композицией». Король ящериц оставляет тело своей матери гнить в цветущих землях и отправляется в путешествие. Он просыпается в зеленом отеле, а рядом лежит слизкая стонущая тварь, похожая на рептилию. Строфа заканчивается воззванием:

«Ну, что, все собрались? Церемония вот-вот начнется».

В голове был кавардак, война, хаос. В голове было безумие. Безумие, к которому Рассел Тернер не имел никакого отношения.

- Нет, черт возьми, имеешь! Еще как имеешь! – закричала его жена Линдси. Закричала в его голове.

Рассел зажал руками пульсирующие виски. Казалось, еще немного и из глаз потечет кровь. Казалось еще немного…

Рассел прижался к стене, отвернулся от проезжающей патрульной машины.

- Помните! Пересадка сознания незаконна и преследуется по закону! – раздавался из мегафона монотонный голос.

- Ты слышишь, что они говорят? – спросила Рассела жена.

Он зажал ладонями уши, заранее зная, что это не поможет. Голос жены был в нем, внутри. Поэтому надо было учиться жить с этим. На губах заиграла невольная улыбка.

- О чем ты только думал?! – завелась Линдси, прочитав ту часть мыслей, в которой он надеялся, что даже после ее смерти, они смогут остаться вдвоем.

Февраль 1968. Как-то утром Америка проснулась, села завтракать, включила телевизор и в ужасе увидела, как босоногое крестьянское ополчение громит американские войска, захватывая крупные города Южного Вьетнама. Это стало легендарным Тетским (китайский новый год) наступлением, когда Вьетконг почти уничтожил армию Южного Вьетнама и их американских союзников. Южный Вьетнам уцелел ценой больших потерь. (Знаменитая цитата: «Нам приходилось уничтожать целые города, чтобы удержать их»). С того момента народ Америки понял, что Вьетнамский конфликт проигран. Война растянулась на одиннадцать лет и стоила американцам громадных, бесславных потерь.

Doors, честь им, делали все, что в их силах, чтобы остановить бойню. Они выпустили «Unknown Soldier» - проницательную и неистовую песню, ставшую олицетворением протеста. Клип «Soldier» предназначенный для телевидения был сразу забанен за жестокость и любительскую постановку, поэтому его показывали на концертах Doors, начиная со следующего месяца. Публика была шокирована, а некоторые решили, что видели одно из сильнейших антивоенных заявлений, когда-либо появлявшихся в американском кинематографе. Это было примерно в то время, когда, согласно делу заведенному ФБР на Doors (открытому, но сильно цензурированному), руководители радио-компаний Юга отправили письма директору ФБР Эдгару Гуверу, заявляя, что Doors распространяют вражескую пропаганду и подрывают гражданский дух непристойными выступлениями и антивоенными заявлениями.

Четыре мира объединены подпространством. Разные расы, разные порядки, разные понимания науки и магии. Един лишь бог, но его отвергнутый сын хочет обмануть отца и создать свой собственный мир, собрав в нем представителей всех рас. Для этого ему нужен хитрый план, способный перехитрить бога, который посылает за предавшим его сыном бессмертного убийцу. Теперь все зависит от изворотливости героев и превратностей судьбы.

Это был коммерческий проект. С самого первого вздоха он пах деньгами. С первого чертежа, с первого финансового плана. Даже первые эксперименты и те были уже заранее спланированы. Остров в Тихом океане, лаборатория.

Тебби Маршал видела, как растерт маленькая империя. Империя денег, жизни, времени. Иногда работники Тайм Инк шутили о том, сколько им лет на самом деле – время на острове удавалось замедлить, почти остановить. В газетах кричали протесты и обещания апокалипсиса, но Тебби никогда не читала газет. Лишь вначале, когда гордилась удачами, а потом… Потом вся жизнь стала другой. Особенно после того, как на острове начал строиться медицинский комплекс и появился первый пациент – девочка. Ей было четырнадцать лет. Смерть уже стояла в изголовье ее кровати, но на острове удалось дать девочке еще один шанс. Ее болезнь замерла, остановилась, перестала прогрессировать. Девочка была рекламным проектом – бесплатным вложением, за которым потянулись старики миллионеры.

- Лекарство молодости, - говорили они, но Тебби почему-то всегда казалось, что это почти одно и то же, что пытаться бежать на самолете от наступления ночи – задача вполне возможная, но глупая и ненужная. Считала так до тех пор, пока собственным родителям не потребовалась помощь, не потребовалось благословление Тайм Инк.