Демон. Глава 5.2

Разочарованный демон стоял в изголовье кровати Алексея Пономарева и молча наблюдал за его меланхолией. Одинокий и отнюдь не глупый человек был интересен ему, но пробыв рядом с ним несколько недель, демон понял, что Алексей слишком апатичен, чтобы писать его руками дьявольские сценарии. Он может только лежать на кровати и думать о своей усталости. Деньги, женщины, власть — ничто ему не интересно. Демон покинул Алексея так же, как покидали его многие подобные существа прежде. Ангелы, траджи, бульвайки, азоли и линки — все упирались в его усталость и апатию…

Звонок в дверь заставил Алексея вздрогнуть. Кто мог прийти в его одинокую жизнь? Кому он понадобился в половине двенадцатого ночи?

Вера Ишутина снова нетерпеливо нажала на кнопку звонка. Два часа назад она уехала от прокурора Бескова. Царивший в голове хаос сводил ее с ума. Нужно было отвлечься. Нужно было позволить себе эту недолгую слабость — пару часов, проведенных в объятиях человека, не связанного с ее прошлым. Вера услышала шаги за дверью. Азоль возле ее ног радостно подпрыгнул. Внизу живота что-то приятно сжалось, вызывая легкое волнение. Алексей. Он открыл дверь, увидел Веру. Смотрел несколько долгих секунд удивленно, затем растерянно, и наконец его лицо снова стало похожим на безжизненную маску.

— Ты один? — спросила с порога Вера.

Он кивнул. Она шагнула вперед, заставляя его подвинуться, пропустить ее.

— Закрой, пожалуйста, дверь, — попросила Вера.

— Я думал, больше не увижу тебя.

— Знаю.

— У тебя что-то случилось?

— Нет. Я просто соскучилась, — протянув руку, она коснулась небритой щеки Алексея. — А ты скучал по мне?

— Немного.

— Немного? — Вера внимательно следила за его глазами. — Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Нет.

— Тогда я останусь.

Она прошла в гостиную. Со времени ее последнего визита здесь ничего не изменилось. Лишь пепельницы ощерились еще больше панцирем выкуренных сигарет, да прибавилось пыли.

— Когда ты убирался здесь в последний раз?

— В последний раз здесь убиралась ты.

— А когда это было?

— Не помню.

— Я тоже, — Вера подошла к нему и поцеловала в губы. — А это? — спросила она. — Это ты помнишь?

Вера запрокинула голову, разглядывая его влажные от поцелуя губы. Прокурор Филипп Бесков перестал существовать так же, как и отец Веры, свободная жизнь которого зависела от прихоти прокурора. Не нужно было больше притворяться и представлять себе кого-то другого. Здесь все просто.

— Ты останешься на ночь? — тихо спросил Алексей.

— Не сегодня.

— Ты все еще с ним?

— Ты же знаешь, что я отвечу.

— Почему ты не бросишь его?

— Я не могу.

— Зачем тогда приходишь ко мне?

— И без тебя я тоже не могу. Без нас не могу. Понимаешь?

— Я не могу думать об этом, пока ты с ним.

— Хорошо. Я тебя не тороплю. О моих чувствах ты знаешь.

— Я могу тебе верить?

— Почему нет?

— Ты слишком многое прячешь в себе.

— Не с тобой.

— Что во мне особенного?

— Я не знаю.

— Что особенного в нем?

— Я не знаю.

— Ты можешь хотя бы сказать, кто он?

— Нет.

— Почему?

— Пожалуйста, Леш, не усложняй. Все и так слишком сложно.

— Я не хочу тебя потерять.

— Ты не потеряешь, — Вера снова прижалась к нему своими губами. — Мне нужно идти.

— Я могу подвести тебя.

— Я вызову такси.

— Не хочу, чтобы ты уходила.

— Я приду, — пообещала Вера.

Она выскользнула из квартиры, спустилась по бетонной лестнице. Ее шаги гулко раздавались в вечерней тишине. Недовольный азоль устало плелся за ней.

— Не сегодня, — сказала себе Вера. — Не сейчас.

Алан Фазылов не знал, почему Ольга Бойко позвонила ему.

— Я нашла письмо, которое Дмитрий хотел передать тебе, — сказала она.

Но на конверте не было ни адреса Алана, ни его имени — просто белая бумага. Так почему же Ольга решила, что оно должно достаться ему?

— У Дмитрия было много тайн, — сказала она, уговаривая Алана войти в дом и выпить кофе.

Ангел и демон, которых чуть ранее принес Алану ветер смерти Дмитрия Кетова, уговорили его остаться не только на кофе. Два непримиримых врага чувствовали необъяснимую общность планов. Дольше всех они находились рядом с Дмитрием, успев забыть за это время свое истинное предназначение. Рабство сломило их, стерло их суть, заставив безропотно плестись позади длиной процессии, возглавляемой Дмитрием Кетовым. Но они нашли в себе силы и завоевали свободу.

Назойливый линк мелькнул перед лицами мудрых существ. Его присутствие мешало их планам. Они уже смогли совместными усилиями уничтожить бульвайка и траджа, которые выбрались вместе с ними из ветра, теперь оставался лишь ненавистный линк и омерзительный азоль. Скоро наступит и их черед.

Ангел и демон молча переглянулись. Они все еще оставались врагами по своей природе, хотя в действительности давно стали союзниками. Их общее действо началось с момента, когда Алан оказался в постели Ольги Бойко. Она хотела тепла, а они смогли убедить свою новую марионетку, что он не имеет права отказывать ей. Она, как никто другой, была близка с Дмитрием Кетовом — с этим кладезем чужих секретов и тайн, которые могли сделать Алана сильнее, позволить ему начать собственную игру. Но прежде ангел и демон должны были еще многому научить его. Вот только бы избавиться от этого проклятого линка, который мелькает у них перед глазами, заставляя Алана вспоминать Ксению Русакову. Ее лицо, голос, запах волос. Вспоминать, когда рядом другая.

Алан открыл глаза и посмотрел на Ольгу.

— Ты все правильно сделал, — опередил ход его мыслей ангел.

— Это женщина Дмитрия, а Дмитрий никогда не был твоим другом, — добавил демон.

— Он доверял мне, — возразил Алан.

— Он доверял тебе, потому что ему нужно было выговориться.

— Я так не думаю, — Алан снова невольно вспомнил Ксению.

— Ей ты тоже ничем не обязан, — сказал ангел.

— Сейчас, когда ты спишь с Ольгой, Ксения спит со своим мужем, — сказал демон.

— Это не одно и то же, — снова возразил Алан.

— Но это злит тебя.

— Получи деньги. Получи власть. И Ксения будет только твоей.

— Разве ты этого не хочешь?

Алан вздрогнул, почувствовав, как Ольга коснулась рукой его плеча. Она улыбалась ему, в глазах горело желание. В отличие от Алана, ветер смерти Дмитрия Кетова принес ей лишь мерзкого азоля, траджа да бульвайка. Последние оказались настолько слабы, что ретировались, едва заметив поблизости демона, которого привел за собой в ее дом Анатолий Крутов. Теперь она осталась наедине с ненасытным азолем.

— Дай ей то, чего она хочет, — сказал Алану его демон.

— Пусть наслаждается. Радость будет недолгой, — ангел взглянул на азоля, пугливо прижавшегося к ногам Алана, — вот настал и его черед сослужить службу.

— Когда Ольга уснет, — сказал Алану демон, — ты откроешь конверт, который остался от Дмитрия Кетова, и посмотришь, что внутри.

— Это будет не скоро.

— Ничего. Мы умеем ждать.

Последние слова демона предназначались уже не Алану. Ангел услышал их, понимая, что демон обращается к нему, но оставил без внимания. Они все еще были врагами.

Марина Извольская сидела у окна, нетерпеливо поглядывая на большие настенные часы. Кирилл задерживался, и это волновало ее больше, чем убитая горем подруга, к которой она заходила днем: у Ольги Бойко были свои беды, у нее свои.

— Где ты был? — осторожно спросила Марина, когда вернулся Кирилл.

— Работал. Был тяжелый день.

— Уже почти ночь.

— Значит, у меня была тяжелая ночь. — Кирилл прошел в гостиную, устало рухнул в кресло.

— Я звонила тебе днем.

— Я был занят.

— Я хотела, чтобы мы вместе навестили Ольгу. Ведь Дмитрий был твоим другом.

— Вот именно. Дмитрий, а не Ольга. Зачем было беспокоить меня?

— Ей сейчас нелегко.

— Так ты все-таки ездила к ней?

— А ты хочешь, чтобы я бросила ее одну в такой момент? Она моя подруга. Я переживаю за нее.

— Поэтому ты не приготовила ужин?

— Я волновалась.

— А я голоден.

— Я волновалась, почему тебя так долго нет, — Марина прикусила губу, пытаясь сдержаться, но это было сильнее ее. — Ты мог хотя бы позвонить и сказать, что задержишься?

— Я же сказал тебе, что был занят.

— Тебе трудно сделать телефонный звонок?

— А тебе трудно приготовить ужин?

— Я сейчас его приготовлю. Только объясни мне, почему ты не позвонил и не сказал, что задержишься?

Кирилл послал ее к черту и включил телевизор. Его нежелание скандалить подстегнуло Марину к ссоре. Сорвавшись на крик, она выдернула из розетки вилку питания телевизора и потребовала объяснений.

— Какого черта ты делаешь? — в голосе Кирилла сквозила усталость. Его тон вызвал у Марины еще больше подозрений.

— Скажи мне, где ты был!

— Я же сказал, работал.

Он поднялся на ноги и пошел в спальню. Продолжая призывать его к ответу, Марина шла следом.

— У тебя есть другая, да? Это у нее ты был? Сволочь!

Последнее слово оказалось лишним. Кирилл развернулся и ударил Марину наотмашь по лицу. Она взвизгнула и испуганно отскочила к двери.

— Как ты меня назвала?

— Ты изменяешь мне, — проскулила Марина. — Как я могла еще тебя назвать?

— Если еще хоть один раз…

— И что? Что ты сделаешь. Уйдешь к своей шлюхе? Давай, проваливай!

Она сжалась, ожидая нового удара. Кирилл схватил ее за плечи и попытался поцеловать.

— Отстань от меня! Не трогая меня! — ее ладонь звонко опустилась на его щеку.

— Ах ты…

Он повалил ее на кровать. Марина сопротивлялась как могла, не желая показать, что сдается, и не желая быть слишком упрямой. «Если бы Кирилл был с другой, — думала она, — в нем не осталось бы столько страсти и желания».

— Извини, что накричала на тебя, — сказала Марина чуть позже. — Иногда я сама не знаю, что на меня находит. Наверное, это из-за Ольги. Я переживаю за нее.

— Она привыкнет и найдет себе другого.

— Поэтому я и переживаю, — Марина вспомнила Алана. — Мне кажется, что она уже нашла.

— Уже? — Кирилл почувствовал обиду за Дмитрия Кетова. — Может, у них было что-то раньше, а сейчас он просто воспользовался ситуацией?

— Я не знаю.

— Как его фамилия?

— По-моему, Фазылов. Алан Фазылов.

— Не знаю таких.

— Странно. Он ведь был другом Дмитрия.

— У Дмитрия было много друзей.

Кирилл постарался отогнать назойливые мысли. Ветер, рожденный смертью Дмитрия Кетова, подарил ему ангела. Это существо было еще слишком робким, чтобы заявить о своих планах новой марионетке, но и скрывать свое присутствие оно не намеревалось.

— Друзья не спят с женами своих погибших друзей, — шепнул ангел на ухо Кириллу.

— Кто он такой, этот Алан Фазылов? — спросил Кирилл Марину.

— Я не знаю. Ольга сказала, что Дмитрий оставил ему кое-что после смерти. Алан зашел, они разговорились…

— А что оставил ему Дмитрий?

— По-моему, какой-то конверт. Ольга сама ничего толком не знает.

— Черт с ней — с Ольгой.

— Не говори так.

— А как я должен о ней говорить? Она спит с другим, не успев оплакать Кетова.

— Кетова уже не вернешь.

Андрей Макаров не понимал, с какой целью Алла Брехова подняла старое дело Мольбрантов. Конечно, она начальник, и это ее право, но зачем нужно снова возвращаться к вопросам, на которые не было ответов? Может быть, она все еще мстила ему за их давний роман? Макаров задумчиво прикусил ус, вспоминая, как давно это было. Тогда Алла была юной, неопытной девушкой, которая делала свои первые робкие шаги в этом институте власти, а он помогал ей, направлял и баловал своим покровительством. Андрей никогда ничего не обещал ей, да и она не просила у него ничего, кроме небольшого покровительства. «Тогда она была совсем другой», — подумал Макаров.

Старея, он все больше начинал размышлять о своем прошлом, где Алле Бреховой было отведено особое место в зале почетных воспоминаний. «Возможно, — думал Макаров, — виной всему стало ее замужество». Расчетливый брак с целью создания крепкой стабильной семьи. Потомственный служитель закона сломал свободолюбивый нрав Аллы, переписав ее жизненную позицию под свои идеалы. Но сопротивлялась она долго.

Макаров помнил те ночи, которые она проводила в его постели, сбегая от супруга. Они лежали в кровати, спрятав свои тела в ворохе влажных простыней, и он осторожно поглаживал ее растущий живот. Рождение ребенка свело их встречи на нет, но все же не поставило точку в отношениях. Иногда Алла звонила ему, спрашивала, как у него дела, чем он занимается. Однажды она снова пришла в его дом. Та ночь была последней, которую они провели вместе. После Алла больше не звонила ему. «Это было прощание», — решил тогда Макаров.

Они встречались на работе, проходили мимо друг друга в коридоре, поднимались плечом к плечу в лифте, но ничто не напоминало о том, что между ними когда-то что-то было. Теперь они стали просто коллегами. Через два года скончался муж Аллы. Он умирал медленной и мучительной смертью, следы которой, смешавшись со скорбью, навсегда отпечатались на ее лице. Ничто в ней не напоминало о той робкой девочке, которой она была прежде. Потеряв мужа, Алла целиком ушла в работу и в воспитание дочери. Она стремительно поднималась по карьерной лестнице, и не успел Макаров понять, что произошло, как уже не он, а Алла Брехова отдавала ему указания.

Конечно, Макаров ничего не знал об ангеле за спиной Аллы, некогда принадлежавшем ее мужу. Ангел изменил ее, открыл новые горизонты. Не знал Макаров и о том, что с просьбой поднять дело Мольбрантов к Бреховой обратился молодой судья Макар Юханов. Не знал и о том, что особняк Мольбрантов хотят купить. Ничего не знал. Сидел в своей одинокой квартире и тешил себя мыслью, что Алла Андреевна поручила ему это старое дело, устав от одиночества, решив снова сблизиться. У них было общее прошлое, общее настоящее и могло быть общее будущее. В конце-то концов смотреть, как мир меняется за окном одному намного страшнее, чем вдвоем — вот о чем думал Макаров, кусая свой вислый ус и близоруко щурясь, перечитывая пыльные страницы дела Мольбрантов.

Вероника Полетаева проснулась слишком рано. Демон что-то назойливо шептал ей на ухо. Он был сильным, способным бороться. Лишь ему удалось подобраться к Веронике достаточно близко, чтобы стать с ней одним целым. Лишь он сумел выбраться из ветра смерти Дмитрия Кетова, когда его потоки окутали эту женщину. Остальные потерпели неудачу. Демон был молод и полон сил. Он не был искушен хитроумными действами. Его игры были просты. Его природа не заставляла искать сложных решений. Все, что нужно было демону, лежало на поверхности. Чувства человека, интерес и беспокойство. Именно он был одним из тех, кто до последнего дня продолжал тревожить сознание Дмитрия Кетова своим голосом. Дмитрий слышал его. Демон звал Дмитрия к Веронике, уговаривал, заставлял, умолял вернуться.

Если бы демон был настолько стар, чтобы научиться плакать, он бы заплакал, когда Вероника ушла. Вернее, когда Кетов позволил ей уйти. Все могло быть по-другому, но демон был слишком молод, а Дмитрий глух к его словам. Демон говорил Дмитрию о ребенке Вероники. О том, кто его отец. Но Дмитрий всегда оставался глух к голосам, звучавшим в его голове. Ангелы, демоны, траджи, бульвайки — бессвязный хор, в котором дирижером был каждый сам для себя. Их голоса превращались в шум, и Кетов переставал их замечать или же просто не хотел, обладая необъяснимой властью над окружившими его созданиями. Но если это было так, если в нем действительно была скрыта такая сила, почему он ушел? «Что заставило его принять такое решение?» — вот о чем спрашивал демон Веронику снова и снова, прогоняя сон.

Она поднялась с кровати и подошла к окну. На темном небе начинал зарождаться рассвет. Вероника приготовила завтрак, дождалась, когда муж проснется, и проводила его на работу. Уходя, он предупредил, что задержится.

Это был шанс, чтобы узнать, почему Дмитрия Кетова больше нет.

Тамара Мелюхина. Она не знала Веронику, никогда не видела прежде. Открыла дверь и тупо уставилась на незнакомого человека.

— Могу я войти? — спросила ее Вероника, увидела сомнения на бледном бескровном лице. — Я друг Дмитрия Кетова.

Они прошли на кухню. «Что, черт возьми, Дмитрий нашел в этой серой мышке?» — думала Вероника.

— Может, сваришь нам по чашке кофе? — сказала она Тамаре.

— Кофе?

— Ну или чай, я не знаю, что ты там пьешь.

— Можно кофе.

Тамара подошла к плите. Она не была похожа на убитую горем женщину, на подавленную, потерявшую близкого человека. Вероника попыталась вспомнить ее на кладбище.

— Ты не была на похоронах, — сказала она. — Почему?

— Димы больше нет, зачем теперь эта формальность? — Тамара меланхолично пожала худыми плечами.

— Долг вежливости проводить человека в последний путь.

— Я хочу запомнить его живым.

— Ты хоть любила его?! — Не выдержала Вероника. — Это безразличие убивало ее.

— Наверное. Дмитрий приходил не часто. Оставался на ночь. Я никогда не требовала от него большего.

— Почему он ушел? — голос Вероники стал мягким. — Я имею в виду не от тебя, а от всех нас.

— Я не знаю, — Тамара пожала плечами. — Я стараюсь не думать об этом. Мы мало разговаривали с ним о работе и личной жизни.

— А ты и он? Ваши отношения?

— А что мы? Говорю же, он приходил не часто. Только когда ему этого хотелось.

— Он что, совсем тебе ничего не рассказывал о личной жизни?

— Ничего серьезного.

— Как это на него похоже.

— Твой кофе, — Тамара поставила перед Вероникой чашку и косо посмотрела на ее живот. — Ты сказала, что ты его друг…

— Да. Верно. Всего лишь друг.

Нависший над Вероникой демон воззрился на азоля, вертевшегося возле ног Тамары Мелюхиной. Он знал его. Еще совсем недавно они оба были заложниками Дмитрия Кетова, его рабами, и сейчас, став свободными, они не могли забыть это чувство. Оно врезалось в их суть, оставив неизгладимый след.

— Если тебе интересно, почему Дима сделал то, что сделал, лучше поговорить об этом с Ольгой, — тихо сказала Тамара, устав от молчания и враждебности.

— С кем? — Вероника смотрела на предложенную ей чашку кофе, но не собиралась прикасаться к ней.

— Он жил с этой женщиной последние годы, — сказала Тамара.

— Я думала, он жил с тобой.

— Я же сказала, он всего лишь приходил ко мне.

— Как это на него похоже, — Вероника поймала себя на мысли, что не хочет прикасаться не только к предложенной чашке кофе, но и к любой другой вещи в этом доме, не хочет находиться здесь.

— Узнать адрес Ольги. И бежать, бежать, бежать, — говорил ей демон, косясь в сторону азоля у ног Тамары.

Он не испытывал к нему ненависти. Нет. Демон не хотел, чтобы азоль напоминал ему о недавнем рабстве.

Татьяна Ишутина плакала. Последнее время она стала слишком сентиментальной. Чужая боль пробиралась в глубину сознания, и она начинала чувствовать ее как свою собственную. Вот и сейчас после звонка Маргариты Зинченко Татьяна снова плакала. Как и всегда. Неужели Дмитрий Кетов был мертв? Неужели тот веселый мальчишка, который так любил улыбаться, ушел из этой жизни? «Почему он?» — спрашивала себя Татьяна. Этот вопрос она задавала и Маргарите. Неужели ее брат заслужил такой участи? Он же всегда был безобидным. Робкий, с напускной серьезностью и желанием приписать себе пару лишних лет. Слезы, которые Татьяна пыталась сдержать, снова полились из глаз.

— Успокойся, — Вера Ишутина тронула ее за плечо.

— Тебе не понять, — Татьяна подняла на нее свои заплаканные глаза. — Ты никогда не любила Дмитрия!

— Я знала его так же, как знала ты.

— Это совсем другое! — Татьяна смерила сестру обиженным взглядом. — Как ты можешь оставаться такой бесчувственной?

Вера не ответила. Ей было противно смотреть на сестру, когда та была в таком состоянии.

— Бедная Ольга! — снова заскулила Татьяна. — Как же она теперь будет без Кетова?

— Найдет другого.

— Не говори так! Слышишь? Не говори. Это жестоко.

— Жестоко с твоей стороны заставлять меня выслушивать все это. Скажи, к чему этот маскарад?

— Мне плохо, Вера.

— Тебе плохо, когда тебя бросают. Плохо, когда ты спишь с женатым мужчиной, плохо, когда твой ребенок начинает чихать. Теперь тебе снова плохо. Может, стоит задуматься о том, чтобы подлечить нервы?

— Ты ничего не понимаешь!

— Да где уж мне, — Вера поднялась с кровати.

— Не уходи! — Татьяна вцепилась сестре в руку. — Пожалуйста, не оставляй меня сейчас одну. Мне так нужна компания.

— По-моему, тебе просто нужно выплакаться кому-то в передник.

— Останься.

Какое-то время Вера раздраженно смотрела на сестру, затем родственные чувства взяли верх. С материнской заботой она провела рукой по ее волосам. Татьяна сжалась словно ребенок, уткнулась младшей сестре в колени и снова заплакала.

— Можно я пойду погуляю? — спросила дочь Татьяны, робко заглядывая в комнату матери.

— Уже поздно, — сказала ей Вера.

Девочка помрачнела, но спорить не стала.

— Кто это был? — сквозь всхлипы спросила Татьяна.

— Твоя дочь.

— Чего она хотела?

— Погулять. Я ее не пустила.

Татьяна пробормотала что-то нелестное об отце девочки, который ушел, когда его дочери не было и года, затем вспомнила Дмитрия Кетова и снова зашлась слезами. Вера прикрыла глаза, заставляя себя не злиться. Она всегда о ком-то заботилась. Родные, как бич висели на ее плечах, и ничего поделать с этим она не могла. Это было бремя ее обязательств, которые она несла, находя выходы, казалось, из тупиковых ситуаций.

Именно Вера нашла способ спасти отца от тюрьмы, когда его запои и депрессия после смерти жены зашли слишком далеко. Именно она нашла человека, который согласился помочь. Татьяна ни о чем не догадывалась или делала вид, что не догадывается, но Вера слишком хорошо помнила об этом. Каждый раз встречаясь с прокурором Филиппом Константиновичем Бесковым, она видела в нем человека, благодаря которому их отец был на свободе. За это ей пришлось заплатить ему своей преданностью и парой тайн, которые выболтала ей Татьяна об одном из своих любовников. Вера понимала, что теперь тот мужчина ненавидит ее сестру, считая предателем, но что значила эта ненависть в сравнении со свободой их отца. Для Веры — ничего. И до тех пор, пока Петр Лесков, бывший любовник старшей сестры, оставался в тюрьме, ничего не должно было значить и для Татьяны.

Прокурор Филипп Бесков слушал. Анатолий Крутов говорил спокойно, размеренно. Он пришел сюда после разговора с Кириллом Извольским. После бессвязных реплик этого неуравновешенного человека, из которых Крутов пытался выудить суть. А суть была проста. Дмитрий Кетов ушел, оставив после себя грязные следы на чисто убранной кухне.

— И ты думаешь, в этом конверте может быть что-то важное? — спросил прокурор, потирая начинавшие ныть виски, — даже после смерти Дмитрий Кетов продолжал причинять ему головную боль.

— Все может быть. Если Дима решил уйти из жизни, кто знает, какие мысли еще могли прийти в его голову.

— В его больную голову! — скривился прокурор. — Думаешь, этих конвертов может быть больше?

— Я даже не знаю, что в конверте Фазылова.

— Так узнай! — прокурор вспылил. Поведение Анатолия слишком сильно напоминало ему о Дмитрии Кетове. — Ты сказал, Ольга хочет, чтобы ее согрели. Почему бы тебе не сделать это? Она ведь предлагала? Или я что-то не правильно понял?

— Теперь это не имеет значения. Кирилл сказал, что она не одна.

— Я слышал. Алан Фазылов. Так? Кто он такой?

— Я мало знаю о нем. Пару раз видел. Пару раз слышал о нем от Димы и еще от кого-то.

— И что говорил о нем Дмитрий?

— Ничего особенного. Я понял только, что они друзья.

— Хороший друг! Не успела земля на могиле осесть, а он уже спит с женщиной Кетова. Что говорят о нем другие?

— Что он маленький и никчемный человек.

— Что-то еще?

— Нет.

— Может, тогда стоит прислушаться к совету Кирилла и наказать этого Фостера за его наглость? Пусть думает, что все именно так, а ты тем временем будешь рядом с Ольгой.

— Уже поздно. Конверт у него.

— Так забери у него этот чертов конверт!

— Это не все.

— Что еще?

— Лу.

— Кто?

— Олег Гамзулин.

— Это тот самый, который добавил нам хлопот в деле Лескова?

— Именно он. Не знаю почему, но у них с Кетовым были весьма теплые отношения. Будь я на месте Дмитрия, отправил бы конверт именно ему. Он сможет распорядиться этой информацией лучше, чем кто-либо другой.

— Ты бы действительно так сделал?

— Если бы со мной поступили, как с Дмитрием, то да.

Анатолий Крутов поднялся на ноги, не желая больше продолжать этот разговор. Все нужное было сказано, остальное было просто водой. Разговор заходил в неприятное для него русло, и он хотел избежать ненужных откровений.

Где-то совсем далеко от этого места Алан Фазылов распечатал конверт. На белом листе бумаги была лишь одна, последняя просьба Дмитрия Кетова. «Позаботься об Ольге». И больше ничего. Вопреки всем ожиданиям. Лишь только корявый почерк и пара пустых слов.