Демон. Глава 6.2
Скачать ознакомительный фрагмент
Глава вторая
Донских не волновался. Скорее всего, повторное расследование было очередной формальностью, коими пестрит работа подобных ему и Макарову людей. Цепные псы — так называл их Дмитрий Кетов. Так впоследствии стал называть себя и Донских. Сейчас почему-то это слово обрело для него особенный смысл. Он посмотрел на видневшийся за воротами дом Мольбрантов. Знал ли Дмитрий правду о том, что произошло здесь? Наверное, нет. Находившийся рядом с Донских ангел вздрогнул. Он все еще помнил своего бывшего хозяина. Он все еще помнил, сколько сил было отдано за право остаться рядом с Донских после смерти Дмитрия Кетова. Последних сил. Теперь ангел был настолько немощен, что Донских не слышал его. Но это было лучше, чем смерть.
Андрей Макаров подъехал ровно в назначенное время. Он сухо поздоровался с Донских и предложил ему пройти в дом Мольбрантов. Дряхлый старик открыл ворота и проводил их до парадного входа. Он помнил Донских, поэтому не задавал лишних вопросов, лишь только пытался удовлетворить старческий интерес.
— Дальше мы как-нибудь сами, — урезонил его Донских, закрывая за собой и Макаровым входную дверь.
Они прошли в комнату, где три года назад были обнаружены тела хозяев дома. Именно здесь когда-то все началось и именно здесь закончилось. Самюэль Мольбрант принес богам смерти щедрую дань, затем вернулся в свою комнату и убил себя. Впрочем, о последнем Донских умолчал. Хозяин дома был его другом, и он не собирался очернять его имя. И неважно сколько вопросов задаст Макаров — никто не узнает правду.
— Это Алла Брехова заставила тебя поднять дело Мольбрантов? — спросил он Макарова.
— А кто же еще? — старый цепной пес улыбнулся, закусив длинный прокуренный ус.
— Приказ свыше или нечем заниматься?
— Я не знаю.
— Понятно.
Они обошли дом, оставив комнату Дидье Мольбранта напоследок. Что-то здесь заставляло Донских чувствовать себя неуютно. Он подошел к окну, отодвинул шторы. На улице открывший им ворота старик, согнувшись, заходил в сторожку.
— А он любознательный, — подметил Макаров. — Ты допрашивал его?
— Он ничего не знает.
— Сложно было не услышать выстрелы в ту ночь.
— Не забывай о том, что он стар и глух.
— Я помню, но может, стоит еще раз поговорить с ним?
— Он ничего тебе не скажет нового.
— А кто бы мог сказать? Я имею в виду сторонних людей. Тех, кого мы не принимаем во внимание, но которые могут что-то знать.
— Это было уже давно, Андрей.
— И все же. Некоторые люди созданы для того, чтобы хранить секреты. Тайны словно сами находят их.
— Как правило, эти люди уносят секреты с собой в могилу.
— И ты знаешь таких?
— Дмитрий Кетов, — шепнул находившийся рядом с Донских ангел.
— Дмитрий Кетов, — произнес Донских.
В немигающих глазах ангела мелькнуло удивление — впервые Донских услышал его голос.
— Кто такой Дмитрий Кетов? — спросил Макаров.
— Его уже нет.
— Ты думаешь, он мог что-то знать по делу Мольбрантов?
— Я думаю, что он был одним из тех, кто уносит секреты с собой в могилу.
— Он умер?
— Да.
— Как насчет Дидье Мольбранта?
— Он рассказал все, что знал. Думаю, от него будет мало пользы.
— Он мог врать.
— Он не убийца, Андрей.
— До тех пор пока мы не нашли убийцу, им может оказаться кто угодно.
— Почему ты не расскажешь ему то, что знаешь? — спросил у Прохора Донских его ангел.
Он чувствовал, как сила возвращается к нему. Чувствовал, как призрак Дмитрия Кетова, который сдерживал его, уступает место новому действу.
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — взгляд Макарова оказался слишком колючим, чтобы выдержать его.
— Этот мальчик пережил страшную ночь, — Донских снова смотрел за окно. — На твоем месте я бы оставил его в покое, если, конечно, у тебя нет желания выслужиться перед Аллой Андреевной.
— С чего ты это взял?
— Я знаю тебя, Андрей. Сомневаюсь, что ты стал бы так стараться, не будь у тебя к этому делу личного интереса.
— Ты на что намекаешь? — Макаров покраснел.
— Ты знаешь, на что я намекаю.
Донских вышел из комнаты. Ему нужно было срочно покинуть этот дом. Находившийся с ним ангел был слишком настойчив, требуя рассказать Макарову правду. Донских вышел на улицу, чувствуя, как голос в ушах начинает стихать. Его ангел слабел. Та сила, которую он ощущал в доме, снова покидала его. Ангел обернулся, бросая взгляд на особняк Мольбрантов.
— Как же мало в тебе осталось от ангела, — сказал ему узник, но голос его был настолько тих, что ангел принял это за дуновение ветра.
* * *
— Какое тебе дело до того, кто моя дочь и кем была моя жена, — сказал он по дороге на закрытую вечеринку. — Я же не спрашиваю тебя, с кем ты провел прошлую ночь.
— Я был с Викторией.
— Это та шлюха, что живет с режиссером Романом Лавриным?
— Она не шлюха.
— Мальчик мой, — Вазген расплылся в улыбке. — Все женщины шлюхи, скоро ты сам убедишься в этом. Скажи, эта Виктория, она ведь прогнала тебя, когда наступило утро?
Понурив голову, Сергей кивнул.
— Ну, что я тебе говорил?
— Я влюблен в нее.
— Милый мальчик, поставь себя на ее место. Ты бы стал встречаться с педерастом?
— Я не педераст.
— Нет? А кто же ты? — Вазген наградил Сергея снисходительной улыбкой.
Он не хотел обидеть его. Не хотел потерять так скоро. Это юное тело еще разжигало в нем желание. Он хотел обладать им, касаться его, знать, что оно где-то рядом. Тело и ничего больше. Молодое свежее тело.
— У тебя есть таблетки? — спросил Сергей.
— Для тебя, дорогой мой, у меня есть все, что ты пожелаешь.
— А выпить?
— Выпьешь, когда приедем. Хотя сомневаюсь, что ты захочешь…
* * *
— Отвратительное зрелище, правда? — прошептал Вазген на ухо Сергею. — Век женской красоты так скоротечен.
Он повел Сергея дальше, туда, где голоса слышались чуть громче, а свет был чуть ярче. Девушка. Молодая светловолосая. Она напоминала Сергею Викторию. Стояла в центре окруживших ее людей и медленно снимала с себя одежду. Десятки глаз пожирали ее тело: грудь, бедра, живот. Сергей замер, изучая огромную татуировку, застлавшую ее левое бедро. Причудливые линии, образуя рисунок, лизали ягодицы, скатывались россыпью красок между ног. Сергей сделал шаг вперед, желая понять, что же изображает татуировка.
— Хочешь посмотреть поближе? — услышал он незнакомый голос с едва уловимым акцентом.
Сергей поднял голову, встречаясь взглядом с невысоким темноволосым мужчиной. Его черные глаза внимательно смотрели на него. Сергей смутился, отступил назад.
— Не бойся его, — остановил Сергея Вазген. — Не нужно бояться, если можно любить, — он подтолкнул Сергея вперед. — Это еще один новенький, Дерек, — обратился Вазген к темноволосому мужчине.
Дерек улыбнулся.
— Хочешь посмотреть поближе? — снова спросил он Сергея, указывая взглядом на татуировку на теле девушки. — Покажи ему, Полина, — велел он девушке. — Покажи нам всем, что у тебя есть.
Она послушно повернулась сначала боком, затем спиной, демонстрируя усевшуюся на коже птицу.
— Тебе нравится? — спросил Дерек Сергея.
Сергей кивнул.
— Это еще не все, — Дерек тронул девушку за руку. — Покажи нам, что в клюве у твоей птицы.
Она стыдливо опустила голову. Сергей пытался не забыть ее имя. «Полина. Полина. Полина».
— Попроси ее, — велел ему Дерек.
— Я?
— Попроси, и она покажет тебе то, что ты хочешь увидеть, — Дерек сделал шаг в сторону, оставляя Сергея наедине с девушкой.
— Полина… — Сергей попытался встретиться с ней взглядом.
— Она ждет, — торопил его Дерек.
— Полина, я…
— Ты хочешь посмотреть, да? — ее голос раздался неожиданно громко, заставив Сергея вздрогнуть. — Так хочешь или нет? — она сделала шаг к высокому столу, обитому мягким войлоком.
— Ложись на стол, — сказал ей Дерек.
— Пусть сначала он скажет, — Полина уперлась в Сергея ожидающим взглядом.
— Скажи ей.
— Скажи ей, Сергей, — подхватил слова Дерека Вазген. — Мы все хотим это увидеть.
— Все?
— Ну, конечно.
— Она ждет только тебя, — сказал Дерек.
Сергей не мог отказать. Полина улыбнулась и легла на стол. Ее ноги были плотно сомкнуты.
— Раздвинь их, — велел Сергею Дерек.
Полина не сопротивлялась. Именно здесь заканчивалась татуировка, и именно здесь крючковатый клюв экзотической птицы был увенчан небольшой серьгой. Она блестела в полумраке, приковывала к себе взгляд, звала.
— Прикоснись к ней, — услышал Сергей далекий голос Дерека. — Глубже. Еще глубже. Что ты чувствуешь?
— Я чувствую женщину.
— Теперь оближи свои пальцы. Попробуй ее на вкус. Тебе нравится?
— Да.
— Попробуй еще, — велел Дерек. — Не рукой. Разве ты не чувствуешь? Твои губы горят от желания.
Сергей подчинился. Пожилая женщина, та, с которой здоровался Вазген, подошла к Сергею и начала его раздевать. Он не сопротивлялся, не обращал на нее внимания. Его мысли и чувства были заняты другим.
Стоя в стороне, Вазген Фелаев умиленно наблюдал за происходящим. Он знал, что спешить не стоит, потому что ночь эта будет долгой.
* * *
— Чего ты хочешь, Эстель? — спросила Карина.
— Поговорить.
— Поговорить? О чем? — Карина посмотрела на дверь квартиры Мольбранта, из которой только что вышла Эстель.
— Не волнуйся. Он спит.
— Спит? — Карина поборола искушение развернуться и уйти.
— Он заснул у меня на коленях. Когда я уходила, он был похож на ребенка. Ты видела, как он спит?
— Видела.
— Он все еще ребенок, правда?
— Мне так не кажется.
— Тогда ты его совсем не знаешь, — в глазах Эстель появилось разочарование. — Не думаю, что тебе стоит приходить сюда, Карина.
— Откуда ты знаешь мое имя?
— Он рассказал мне. Он мне все рассказывает. Ты не нужна ему. Ты не сможешь дать то, что ему нужно.
— Это он тоже тебе сказал?
— Нет.
— Тогда откуда ты знаешь?
— Потому что я знаю его намного дольше, чем ты можешь подумать, — Эстель сделала шаг к Карине. — Не бойся. Я ничего тебе не сделаю, — она наклонилась и поцеловала Карина в открытый от неожиданности рот. — Чувствуешь вкус его поцелуя?
— Отойди от меня! — Карина брезгливо вытерла губы.
— Ему нужна я, Карина. Всегда была нужна только я…
Когда Карина вошла в квартиру Мольбранта, француз стоял возле одной из своих незаконченных картин. Его обнаженное тело блестело в солнечных лучах, проникавших в комнату сквозь большие окна. Карина смотрела на него, вспоминая встречу с Эстель.
— Ты сегодня рано, — сказал Мольбрант.
— Просто дни стали слишком долгими.
— И жаркими.
— Это точно.
— Можешь принять душ, если хочешь.
— Пожалуй.
Карина прошла в ванную, разделась и включила воду. Когда она вернулась в комнату, Мольбрант уже лежал в кровати. Запрокинув голову, Карина подставила его губам свою шею.
— Кто ты? — спросила она шепотом.
Мольбрант не ответил, продолжая целовать ее шею.
— Кто ты? — решила идти до конца Карина.
Поцелуи прекратились. Мольбрант вопросительно заглянул ей в глаза.
— Я хочу это знать, — Карина села в кровати. — Я хочу знать, с кем я сплю.
— Почему ты спрашиваешь об этом только сейчас?
— Потому что… — Карина вспомнила поцелуй Эстель. — Сегодня я встретила девушку. Высокую темнокожую… Ее имя Эстель.
— Она напугала тебя?
— Не знаю.
— Не бойся, она ничего тебе не сделает.
— Я хочу знать, кто она.
— Моя сестра.
— Сестра?! — Карина опешила, вспоминая разговор с Эстель. — Ты знаешь, что она мне сказала?
— Нет.
— Что она спит с тобой.
— Она не в себе.
— Я тебе не верю.
— Зачем мне врать?
— Затем, что… — Карина огляделась. За все то время, что она знала Мольбранта, он не продал ни одной картины. — Она дает тебе деньги, ведь так? Эта девушка?
— Нет.
— На что же ты живешь?
— Раньше тебя это не волновало.
— Меня и сейчас не волнует! — она поднялась с кровати и начала одеваться. — Я ухожу.
— Почему?
— Почему? Ты знаешь, что сделала та девушка? Эстель. Она поцеловала меня.
— Тебе понравилось?
— К черту! Она сказала, что спит с тобой. Понимаешь? А теперь ты заявляешь мне, что она твоя сестра. Что ты хочешь, чтобы я думала? — Карина вспомнила своего отца — Вазгена.
— Я хочу, чтобы ты не думала об этом вовсе, — сказал Мольбрант.
— Я не могу. Я устала от всех этих извращений.
— Это не извращения.
— Тогда что?
— Ты не захочешь слышать правду.
— Почему?
— Потому что ты уже не слышишь ее.
— Эстель, правда, твоя сестра?
— Да.
— И она, правда, не в себе?
— В какой-то степени. Я узнал о ее существовании пару лет назад. Помог перебраться в эту страну и немного поддерживаю материально сейчас… И нет, я не сплю с ней.
— Почему я должна тебе верить? Ты был голый, когда я зашла.
— Почему я должен стесняться своей сестры?
— Потому что это нормально!
— Там, где я вырос, были другие правила. Тебе повезло, если твои родители воспитали в тебе подобные приличия.
— Не повезло.
Карина почувствовала, как силы внезапно покинули ее. Она села на кровать, открыла купленную для нее Мольбрантом пачку сигарет, закурила.
— Моя мать сбежала с любовником, когда мне было шесть, а в десять я застала отца с мужиком в той самой кровати, где он когда-то спал с моей матерью. С тех пор я с ним почти не общаюсь.
— А меня усыновили, когда мне было шесть, и мой новый дом не сильно отличался от садов Гоморры.
— Поэтому ты живешь один?
— Мои приемные родители погибли.
— Несчастный случай?
— В какой-то степени.
— Ты любил их?
— Да.
— Иногда я хотела, чтобы мой отец умер.
— Он тебе противен?
— Иногда я сама себе противна, за то, что я его дочь.
— Ты не обязана быть похожей на него.
— Я знаю, — Карина легла на спину, продолжая курить. — Но иногда мне кажется, что я почти такая же, как он.