Портрет

Портрет. Портрет девушки. Обнаженной девушки. Он стоит у окна – холст и старый мольберт. Под ним пара кистей, тюбики с краской, пыль, пара пустых бутылок вина…

Джамилу кажется, что если заглянуть чуть дальше в темноту, к плинтусу, то можно разглядеть использованный презерватив.

- Начал писать что-то новое? – спрашивает он.

Сол пожимает плечами. У него высокий лоб и короткая стрижка ежиком. У него узкий нос и разноцветные глаза – левый зеленый, а правый почти серый. Джамил видит все это, но никогда не говорит об этом. Так же не говорит о приступах эпилепсии друга-художника.

- Мистер Ханинг обещал нового клиента, - говорит Сол, наливая себе еще вина.

- Снова портрет? – спрашивает Джамил. Художник кивает. – Девушка?

- Старик, - морщится художник.

Теперь кивает Джамил, бросает короткий взгляд в сторону окна, где стоит старый, пыльный мольберт. «Тогда кто это?» - хочет он спросить художника, но не спрашивает.

- Как Бриджитта? – спрашивает Сол.

- Вчера оставалась у меня на ночь, - Джамил снова бросает косой взгляд в сторону пыльного мольберта. Черты определенно похожи – женщина на холсте и женщина, в которую он влюблен.

- А как работа? – спрашивает Сол. Джамил не слышит его.

- Нет, не похожа, - говорит он, смотрит художнику в глаза.

- Не похожа на что?

- На твою работу, - спешно находится Джамил, переводит разговор на Кэнди. – Ты помнишь Кэнди?

- Шлюху, которую ты просил меня пристроить в натурщицы?

- Она умерла.

- Наркотики?

- ВИЧ, - Джамил снова смотрит на холст. – Сколько женщин у тебя здесь бывает?

- А сколько женщин бывает в твоей патрульной машине?

- Говорят, им нравятся художники.

- Говорят, копы женщинам тоже нравятся.

Сол наливает еще вина, рассказывает о пейзажах, которые можно написать с крыш высотных зданий.

- У тебя пахнет марихуаной, - говорит Джамил.

- Ты будешь? – предлагает художник.

Джамил качает головой.

Бриджитта. Джамил целует ее шею, чувствует запах художественной краски, чувствует запах марихуаны.

- Ты пахнешь художником, - шепчет он ей на ухо.

- Это что, такие постельные разговоры? – спрашивает Бриджитта.

- Это ерунда, - говорит Джамил.

Он лежит в кровати, наблюдая, как Бриджитта идет в ванную, обернувшись простыней. Она напоминает ему Кэнди. Даже улыбается, как Кэнди. Джамил дожидается следующего дня и тратит несколько часов на безрезультатные поиски могилы Кэнди.

- Ее словно и не было, - говорит он после художнику. Костяшки на его руках разбиты, а на кожаной куртке все еще засыхают свежие капли крови. Чужой крови.

- Ты снова кого-то избил? – спрашивает Сол.

- Мне за это платят, - улыбается Джамил. Художник молчит. – Его звали Хэнк. Он был сутенером Кэнди, - цедит сквозь зубы Джамил. – И не смей обвинять меня! – косой взгляд на картину у окна, подняться, пройтись по комнате.

«Почему же ничего не видно? Почему этот припадочный еврей не рисует ее лицо?» - Джамил смотрит на художника, но спросить не решается.

- Тебя кто-нибудь рисует? – спрашивает он вечером Бриджитту.

В ресторане тихо и официант терпеливо стоит рядом, ожидая заказ. Официант, которого не замечает Джамил.

- Что, значит, рисует? – спрашивает Бриджитта.

«Почему же она так сильно напоминает Кэнди?» - думает Джамил.

- У тебя есть еще кто-то кроме меня? – спрашивает он Бриджитту.

- Что?

«Почему же так сильно напоминает Кэнди?!» - мысль вгрызается в сознание крохотными червями, от которых нет спасения. Даже ночью, в постели. С Кэнди… Нет. Все еще с Бриджиттой, но разве с Бриджиттой возможно все это? Нет. Только с Кэнди. Джамил вспоминает мертвую девушку, вспоминает проведенные с ней ночи. Как близко он прошел от грани. Как долго он смотрел в бездну за этой гранью?

- Хватит! – кричит где-то далеко Бриджитта. – Остановись! Ты делаешь мне больно, Джамил! Я так не хочу…

Сол. Художник. Мольберт. Картина. Обнаженная женщина без лица.

«Тело явно принадлежит Бриджитте», - думает Джамил.

- Когда ты сделаешь ей лицо? – спрашивает он.

- Кому?

Джамил качает головой, подходит к окну, продолжая смотреть на картину. Женщина. Его женщина. Оливковая кожа, которая нравится ему на ощупь. Впалый живот, который он так часто целует. Упругие груди с крупными сосками, которые кажутся всегда твердыми. Впадина на шее. Узкие плечи

- Ты часто рисуешь портреты? – спрашивает Джамил.

- Это хорошие деньги, - говорит Сол.

- Ты как Хэнк, - говорит Джамил, ожидая оправданий, но художник молчит. Молчит и Джамил.

- Поругался с Бриджиттой? – спрашивает Сол.

- Нет, - Джамил вглядывается ему в глаза.

Кэнди. Сутенер. Кровь. Смерть.

- Ты ведь спишь с ней? – спрашивает Джамил художника.

- С кем?

- С той, кого ты рисуешь сейчас.

- Я рисую старика, Джамил…

- А Кэнди?

- Что Кэнди?

- Ты спал с ней, когда она приходила к тебе?

- Нет.

- А я спал, - Джамил смотрит за окно, но взгляд тянется к незаконченной картине.

Ночь. Джамил везет Бриджитту по темным улицам, вдоль которых выстроились мужчины и женщины, предлагая себя.

- Почему мы здесь? – спрашивает Бриджитта, стараясь не смотреть по сторонам.

- Но взгляд цепляется, верно? – спрашивает ее Джамил.

- Цепляется к кому?

- К ним, - он опускает боковое окно, останавливается. Молоденькая девочка заглядывает в машину.

- Секс втроем? – предлагает она.

- Боже мой, нет! - Бриджитта пугливо качает головой.

- Может быть, тогда я? – спрашивает мускулистый брюнет, из-за спины девочки.

- Пожалуйста, увези меня отсюда, - просит Бриджитта Джамила.

- Почему? Это моя работа, - он протягивает девочке двадцатку, неспешно катится дальше, рассказывает о художнике.

- Что плохого в пейзажах? – спрашивает Бриджитта, цепляясь за любую тему, лишь бы ее увезли подальше от кошмарных улиц.

- Иногда его пейзажи выглядят еще хуже, чем эти улицы.

- И что? Это просто искусство, знаешь, есть много знаменитых художников…

- Он убил Кэнди, - Джамил рассказывает о девушке, которую любил. Теперь ему кажется, что любил. – Сол мог спасти ее, но не спас.

- Но ведь он же художник, а не соцработник и тем более не доктор, - устало говорит Бриджитта.

- Так ты оправдываешь его?

- Нет, но…

- Оправдываешь…

- Да мне вообще нет до него никакого дела!

Она злится, отворачивается, смотрит за окно.

Закат. Алые всполохи разлились по небу. Художник на крыше. Мольберт. Краска ложится на холст.

- Почему не в мастерской? – спрашивает его Джамил. – Закончил портрет?

- Сегодня пейзажи, - улыбается художник.

Джамил кивает.

- А кто в мастерской?

- Никого.

Джамил снова кивает.

- Кажется, ты говорил, у тебя есть марихуана? – спрашивает он художника.

- Хочешь арестовать меня? – шутит Сол, бросает ему ключи.

В мастерской тихо, видно как в лучах солнца витает пыль. Старый мольберт стоит у окна. Теперь не нужно бросать украдкой взгляды в его сторону. Джамил подходит ближе. Сердце вздрагивает, замирает, начинает биться сильнее, снова замирает.

Лицо. Лицо девушки с оливковой кожей. Знакомой девушки. И мир расцветает, распускается яркими бутонами гнева. Странный мир, который начинает казаться вдруг совсем чужим, незнакомым, враждебным… Словно сон наяву. Или же явь во сне… Неважно. Ноги уже несут куда-то онемевшее тело. Несут куда-то в этом странном, непонятно устроенном мире…

- Картина, - говорит Джамил, глядя в глаза своему коллеге. Своему бывшему коллеге.

Их окружает комната для допросов. Серые стены нависают по бокам.

- В мастерской у Сола есть картина, - говорит Джамил. – Картина Бриджитты. Обнаженной Бриджитты…

Но Сола уже нет. И нет Бриджитты. Их фотографии на столе перед Джамилом.

- Картина, - снова тихо говорит он, безразлично глядя на мертвецов на глянцевой фотографии. – Принесите картину, - шепчет Джамил.

Сейчас лишь она имеет смысл. Картина у окна. У окна в этот странный мир. Серый холст в пыльном мольберте.

- Ты говоришь об этой картине? – спрашивает Джамила бывший коллега.

Он стоит на пороге в его руках покрытое бессмысленными пятнами краски полотно. Полотно, которое художник использовал, как палитру, смешивал, проверял, экспериментировал…

- Мы ничего другого не нашли у окна, - говорит Джамилу бывший коллега, смущенно скашивая глаза на сотни бессмысленных клякс и пятен, но Джамил улыбается.

- Это то, что нужно, - шепчет он. – Это Бриджитта…